Большинство фрилансеров работают сильно больше, чем положено при 40-часовой рабочей неделе по Трудовому кодексу: 27 процентов трудятся свыше 60 часов часов в неделю, больше 45 часов — каждый второй «свободный художник».
Евгений Водолазкин: Мне кажется, все, что соединяется со словом free, включая даже картошку, несет в себе положительный оттенок. Потому как свобода — очень важная составляющая творчества. А фриланс как феномен мне вполне симпатичен.
Если говорить о фрилансе, к примеру в журналистике, то это независимая позиция автора, который пишет, не ориентируясь ни на редактора, ни на направление издания, пишет то, что считает нужным и потом предлагает материал тем СМИ, которые, по его мнению, могут это опубликовать. В других сферах быть фрилансером тоже достойное занятие, но как и в журналистике, здесь есть своя опасность. Она заключается в том, что фрилансеру ничего не гарантированно: ни зарплата, ни какие-то другие блага. Это человек, который живет на свой страх и риск. С другой стороны, вся наша жизнь проходит на свой страх и риск, и это лишь частное проявление большого процесса. И сама идея свободного плавания хороша.
Конечно, здесь есть еще одно обстоятельство: вероятно, не всякий человек способен быть фрилансером. Здесь нужна самоорганизация, без которой работающий удаленно может просто пропасть. Если, допустим, нет необходимости быть к 9.00 на работе, то это еще не повод вставать в 12.00 или вообще ничего не делать. Вот все плюсы и минусы свободы. Свобода как возможность и свобода как риск. Всякая независимость включает эти два полюса.
Я думаю, что в идеале фрилансеры должны быть людьми самостоятельными, с расписанием дня, умеющими держать себя в установленных собственным усилием воли рамках. И если у человека есть такие качества, такой ресурс, то он может достичь больших успехов, не появляясь в офисе, студии, издательстве и так далее.
Кстати, Хэмингуэй любил работать в кафе. Я, например, с трудом представляю себе, как можно писать прозу, сидя в каком-то заведении. Но ему это помогало, потому что, с одной стороны, он отключался от шума и от всего происходящего вокруг, с другой — видимо, ему нужен был какой-то дополнительный раздражитель, который бы существовал на периферии сознания.
Знаете, у меня был один коллега, замечательный ученый, который, как это часто бывает в академических институтах (где обязательно присутствовать на работе лишь два раза в неделю), работал преимущественно дома. И как-то он трудился у себя на кухне, когда у него шел ремонт. Общаясь с мастерами о занятости, он сказал им:»А я работаю из дома!». Они засмеялись в ответ: «Да, непыльная работенка! Нам бы такую». На что он довольно жестко заявил: «Вы бы так не смогли». Можно, конечно,поспорить,смогли бы они или нет. Но его ответ как раз показывал, что это очень непростой путь, это сложнее, чем куда-то ходить ко времени. И что самоорганизация — на ступень выше, чем просто организация.
Пишите, Евгений Германович! Каждая Ваша книга — событие в литературе.
Большое спасибо, Евгений Германович, за добрые слова о фрилансерах, а то в отношении нас уже такие нелестные стереотипы создаются, что можно и комплекс неполноцености «подцепить». Иногда и сама работаю в шуме-гаме (когда вечером супруг включает телевизор, хотя и не громко), и всё думаю — наверное, это неправильно, надо уходить в другое помещение, чтобы сосредоточиться. Но вот присутствие этого шума (и мужа) меня почему-то больше вдохновляет, чем абсолютная тишина.