Евгений Водолазкин – уроженец Киева, выпускник Киевского национального университета имени Тараса Шевченко. Мы поговорили с ним о «Тотальном диктанте», судьбе украинской и русской культур, литературе будущего и таинственных рептилиях.
— Евгений Германович, в 2015 году для текста «Тотального диктанта» были выбраны Ваши произведения. А вы сами любили в детстве диктанты?
— Я никогда не любил диктанты. Мне больше нравились сочинения. Удивительно, но люди, которые обычно в детстве ненавидели диктанты, повзрослев, с огромным удовольствием их пишут. Но это я понял позже.
А изначально идея казалась мне обреченной на неудачу. Но в последний раз, когда диктовался «Тотальный диктант», было, кажется, 150 тысяч пишущих по всему миру (в 2017 году «Тотальный диктант» в Киеве, в помещении Россотрудничества, был сорван радикалами – ред.). На меня эта цифра производит очень большое впечатление.
— Вы родились в Киеве, но Киева в ваших книгах – совсем немного. Почему так?
— Я сейчас заканчиваю роман, в котором мой герой проводит детство в Киеве. И вот в этом романе Киев описан подробно и с любовью. У меня – огромное теплое чувство по отношению к городу, где я провел первые двадцать два года своей жизни. И я себя чувствую в какой-то степени должником перед этим городом, поэтому я его и описал. Но это – Киев 70-х годов прошлого века. Советский Киев.
— Какие ваши самые любимые места в Киеве?
— Я очень люблю Ботанический сад. Не новый, а старый, который расположен возле метро «Университет». Я жил на бульваре Шевченко, и мои окна выходили на Ботанический сад. Сейчас, к сожалению, моего дома уже нет. Там сейчас стоит гостиница Hilton – ровно на его месте. Но я все равно прихожу туда, когда бываю в Киеве, гуляю в Ботаническом саду, гуляю по бульвару Шевченко. Это – места, где я провел свое детство. И у меня просто сжимается сердце от нежности и любви к ним.
— Украина все больше отходит от России в культурном плане. Чем, по-вашему, закончится этот процесс?
— Украинская культура – это замечательная культура. Я ее знаю довольно неплохо, потому что я оканчивал украинскую школу в те годы, когда в нее вообще мало кто шел. И у нас в классе училось всего 24 человека.
— А вы почему туда пошли?
— Мои родители считали важным, чтобы, живя на Украине, я знал не только русский, но и украинский язык. И, собственно, когда я окончил школу, я был фактически двуязычным. Сейчас я уже во многом позабыл язык, но тоже иногда читаю Тараса Шевченко, Ивана Франко, Лесю Украинку. Просто чтоб не забывать.
— А возможно ли в ближайшем будущем появление столь же значимых персон в словесности?
— Украинская культура – очень интересная. И она, безусловно, родственна русской. Я не думаю, что произойдет коллапс, и русская культура навсегда разойдется с украинской. Ведь история движется по спирали – и циклами. Сейчас цикл очень плохой. И для культуры, и для людей. Но, знаете, я ведь занимаюсь древней историей. И я вижу, что и в средние века близкородственные народы или княжества были друг с другом в плохих отношениях, но потом мирились, прощали друг друга. И я очень надеюсь, что добрые отношения вернутся, и все будет как прежде в отношениях людей и народов друг к другу.
Политическое устройство – это особое дело. Каждый народ выбирает тот путь, который считает нужным, и это нормально. Но культурные, цивилизационные связи, я думаю, не уйдут. Потому что все-таки мы – не чужие друг другу. И об этом надо помнить. Знаете, когда возникают ссоры в семье, они бывают иногда даже более ожесточенными, чем ссоры между чужими людьми.
— В любом суде найдется великое множество уголовных дел, посвященных как раз семейным ссорам, которые закончились плачевно.
— Я уповаю на то, что найдется человек, который скажет: «Что же мы делаем?» Мне кажется, сейчас на людей нашло какое-то затмение. Но оно не может длиться бесконечно.
— Из Украины приходят какие-то отклики на ваши книги?
— К сожалению, их не так много, как хотелось бы. До всех этих бедствий читатели и критики писали достаточно активно. Но я и сейчас вижу в Интернете отклики, которые написаны в Киеве, в Харькове, в других городах. Но их, к сожалению, гораздо меньше. Говорю «к сожалению», потому что я очень дорожу именно этими откликами. Это отклики людей, имеющих такую же жизненную историю, как я. Ведь я вырос на Украине, я это помню и благодарю Бога, что я провел детство в таком замечательном краю.
— Современные писатели почему-то боятся писать о дне сегодняшнем, предпочитая экскурсы в историю. Вы – специалист по древней истории, пишете со знанием дела. Но многие, даже не обладая широтой познаний, тоже бегут куда-то, в другие эпохи. Лишь бы не писать о том, что их окружает. Почему так?
— Вы знаете, я соглашусь с вами лишь частично. Ведь очень часто, когда автор пишет исторический роман, он интересуется не столько историей, сколько современностью. История порою — лишь зеркало, в которое смотрится современность. Сейчас эпохи меняются довольно быстро. И авторы, которые уходили в исторические романы, живо стали интересоваться современностью. Наиболее значительные вещи сейчас будут связаны именно с современностью.
— Отрадно! Но почему вы так думаете? Писатели одумались и решили описывать настоящее?
— Знаете, как это происходит? Никто ведь не сговаривается друг с другом. Сначала идет мода на антиутопии, затем на исторические романы. А сейчас, насколько я знаю после общения с коллегами-писателями, будет доминировать тема именно современности.
— Но вы-то вряд ли станете описывать современность?
— Стану! Мой новый роман будет как раз о ней. Это история музыканта, который родился со мной в один год, в одном городе, но который – все-таки не я. Это такой собирательный образ поколения.
— Должен ли пишущий человек принимать какую-либо из сторон во времена идеологического размежевания? Как вести себя творческому человеку?
— Сохранять в себе человечность. Даже в самых страшных ситуациях человеческое очень трудно истребить. Не надо слишком увлекаться идеей. И нельзя думать, что мир состоит только из зла.
— Я заметил, что вы – большой гуманист. А вот я, например, недавно читал книжку популярного канадского фантаста Питера Уоттса, так тот утверждает, что в каждом человеке живет рептилия. В этом есть какая-то даже не авторская, а цивилизационная разница. Не кажется вам?
— Если кто-то считает, что в нем живет рептилия, то она в нем действительно живет. А я считаю, что в каждом человеке живет Бог. И если человек проявляет себя с дурной стороны, то этим он просто изгоняет Бога из своего сердца и поселяет в него рептилию. И в этом – свободная воля человека, его выбор: кто будет жить в его душе. Только напрасно этот автор считает, что рептилия – в душах у всех. Это абсолютно, к большому счастью, не так.
Беседовал Лев Рыжков для РИА Новости Украина
Учился в паралельной группе. Женя был ярким, талантливым человеком, абсолютно открытым. На таких, по-моему, держится если не земля, то культура точно.
У нас разные с ним темпераменты и я больше люблю лаконичного Довлатова.
Горжусь даже, что знаю тебя! Всего, всего, всего…